Вето на прогресс Центральной Азии
Мировая торговля – один из наиболее верных показателей культурного уровня народа. Если в его обиходе торговые отношения занимают выдающееся место, то и общий культурный уровень его высок – и наоборот.
Торговые пути – источник не только обмена товаров, но и не иссякающий кладезь – рынок обмена знаний, технологий и производств. Кануло в лету богатейшее Хорезмийское государство, только из-за перемены русла многоводной Аму-Дарьи, и на много веков прилегающие государства Центральной Азии погрязли в религиозном мраке невежества.
Технический прогресс предоставил новые возможности преодоления расстояний для обмена товаров, а Сан-Стефанский мирный договор открыл Турцию для строительства торговых путей.
«Важность соединения железной дорогой Европу с Индией так очевидна, что об этом нечего распространяться. Этого соединения требуют не одни торговые интересы той или другой державы, но и культурные интересы всего человечества.
Европа может и должна внести, наконец, свою цивилизацию в этот дремлющий Мир, знаниями пробудить к жизни эти сотни миллионов, коснеющих в исламизме или язычестве народы Центральной Азии, и вызвать на свет громадные богатства края, таящиеся до сих пор в недрах земли».
Так писали официальные органы печати многих европейских стран, так думали прогрессивные люди развитых стран, размышляя о будущности Земли и проектируя пути развития.
Задачи, которые ставили инженеры и ученые — это соединение железнодорожными путями Европы со странами Ближнего Востока, Китаем и Индией. Начальными пунктами железнодорожных путей во всех проектах были порты Турции, как Скутари (Стамбул), Искандерум и Константинополь, где дорога идет через мост на Босфоре (возможность его строительства не подлежит сомнению).
Некоторые проекты связывают дорогой города Турции, Сирии – Конию, Алеппо, Багдад и Бассору, и выходят к Персидскому заливу у устья Шат-эль-Араба. Выгоды ее преимущественно политического характера, потому что она прорезают всю Малую Азию и ставит Турцию в полную зависимость от Англии, так как, очевидно, что эта дорога может быть построена исключительно на английские капиталы.
Проекты предлагающих провести железную дорогу между одними из пунктов на средиземноморья и Персидским заливом не избавляют от перегрузов и трудностей плавания по Персидскому заливу. А также преодолений горных вершин Биригир и Алла-даг, и кроме того требует устройства порта в Шат-эль-Арабе.
Другие проекты из Константинополя дорога направляется на Скутари, через Турцию и Персию на Тегеран, далее через Герат и Афганистан на Индию. Затруднения, встречающиеся на пути, хотя и нельзя считать непреодолимыми для проведения железной дороги, но все таки они должны быть весьма значительны, потому что местность вообще состоит из ряда террас от 2000 до 5000 футов высоты над уровнем моря.
Ближайшим образом эта задача лежала на Англии, которая как морская держава властвовала морскими путями и задавала свои правила другим странам. Вожделенная страна всех европейцев богатейшая Индия стала конечной целью всех проектируемых дорог, где Англия преследовала чисто эгоистические цели.
Она эксплуатировала ее и, зараженная предубеждением против России, старалась обезопасить себя, захватив в свои руки торговлю Турции, Персии, стран Средней Азии, предубежденно утвердив эти государства как бы вассальными.
С этой целью англичане предпринимали многочисленные исследования, для того, чтоб узнать, нельзя ли соединить железной дорогой Евфрат с одним из портов северной части Сирии. Изыскания инженеров показали, что предприятие это неисполнимо и единственным результатом его было учреждение в Иране пароходства по Тигру и Евфрату.
Между тем совершилось желание Франции покорить Суэцкий перешеек, его исполнению препятствовало одно обстоятельство – сопротивление Великобритании: уж очень не хотела могущественная держава поступаться хоть маленькой толикой своей власти над морями, равно как и ревностно следила за посягательствами на собственную огромную колониальную империю.
Сложность ситуации заключалась в том, что Великобритания в то время имела большое влияние в Османской империи, куда с XVI века входил и Египет, и англичанам не стоило большого труда наложить турецкое «вето» на столь неудобный им египетский проект конкурентов.
Пока англичане рассматривали свои проекты, строитель Суэцкого канала – Лессепс, предложил свой проект соединения Франции с Калькуттой через Россию.
Линия, проектированная им, имела приблизительно 11,700 километров, из которых на 8,600 были уже построены или строились железный дороги, следовательно, оставалось провести их вновь только от Оренбурга до Самарканда и от Самарканда до Пешавера, к которому должна была примкнуть линия, связывающая между собою Мадрас, Бомбей, Калькутту, Дели и Лагор.
Предложение Лессепса было встречено русским правительством благоприятно и после дополнительных изысканий предполагалось перенести ее далее на восток и связать с проводимой постепенно линией от Москвы в Сибирь.
Тогда Екатеринбург явился бы средоточием путей между сибирскими, европейскими и среднеазиатскими дорогами. От него путь должен идти на Троицк, Туркестан и Ташкент. Далее Лессепс предполагает вести дорогу около плоской возвышенности Памира, по восточному Туркестану и далее через Кашгар до Яркенда и может быть до Кашмира.
Сообщение по этому направлению действительно будет безопаснее, но зато дорога должна будет проходить через четыре высоких хребта гор, в том числе через Гималайский. К этому надо прибавить, что неизвестно еще, провели бы англичане путь на Нишавер, так как торговля их с Афганистаном не значительна и кроме того население этих округов отличается недружелюбием к англичанам.
Для Англии гораздо выгоднее сообщение через Персию, причем, разумеется, нельзя миновать Тегерана. Впрочем, все затруднения на линии, проектированной Лессепсом, оказываются на участке между английской и русской сетью. Последний участок через горный хребет Гиндукуш должны устроить англичане совместно с русскими.
Что касается России, то исследования генерала Безносикова показали, что проведение железной дороги до самого Самарканда не представляет особых затруднений. Он предложил два направления: одно от Оренбурга на Актюбинское укрепление, Перовск, Туркестан, Чимкент, Ташкент, Джизак и Самарканд.
Другое от Оренбурга на форт Карабутак, к верховьям реки Тургая и низовьям Сара-су по южному склону Каратау на Туркестан, Чимкент, Ташкент, Ходжент, Ура-Тюбе, Джизак и Самарканд. По окончании своих исследований, генерал Безносиков сообщил о них в Русском географическом обществе.
Г. Барановский предложил другой вариант: провести русскую линию от Саратова на Гурьев, на протяжении 700 верст, потом до урочища Касарма на берегу Аральского моря, через пустыню, обильную солеными озерами и нефтью, на протяжении 580 верст.
Далее по юго-западному берегу Аральского моря, через Аму-дарью на Кунград, чрез песчаную степь на Каракуль и в Бухару, на протяжении 840 верст, и наконец, через Карши до впадения реки Тапалака в Аму-Дарью, на протяжение 400 верст.
Таким образом, самым удобным путем в Индию остался линия, начинающаяся от Екатеринбурга и идущая через Самарканд, Бухару к Аму-Дарье.
Сверх того существовал еще целый ряд проектов, имеющих целью соединять Европу с Индией через Кавказ и Персию. Г.Статковсий предлагал вести дорогу от Владикавказа на Тифлис, Эривань и Тавриз или к северной части Персии.
Другими исходными пунктами будут Баку и Поти. От Баку дорога идет по ровной местности вдоль Каспийского моря до Астары, мимо Энзели и Решта, по Мазадеранскому берегу на Астрабад, Шахруд или от Решта по ущелью Кизыл – Озан на Казвин и Тегеран.
Последнее направление имеет важные преимущества. От Баку, вдоль морского берега до Астары, на протяжении 260 верст, нет никаких важных затруднений, кроме ОДНОГО перехода через р. Куру.
По этому направлению от русской границы Астары до Тегерана будет всего около 230 верст. Все направление этой дороги, от ст. Прохладной в русских пределах до Астары, составило бы 880 верст железной дороги по самой ровной местности и через наиболее богатые и населенные в кавказском крае уезды. Остальные 530 верст тоже пролегали бы по одной из лучших в промышленном отношении персидских провинций – Гилянь.
Таким образом для России было-бы всего выгоднее соединить Закавказье и Оренбургский и Туркестанский края с Индией двумя путями – чрез Астару (Персия) и Самарканд.
Приняв бы эти направления, тогда бы и англо-германская торговля могла избрать тогда один из упомянутых двух путей, так как постройка моста через Босфор и проведение дороги через Малую Азию едва – ли могли осуществится в тот период времени.
Еще один неосуществленный проект: соединение железнодорожным путем Ташкент с Шанхаем, через Кульджу, но тайным решением Кульджа и весь Восточный Туркестан в 1882 году был передан Китаю, о чем с сожалением писала русская печать.
При этом не надо упускать из виду, что и в те года была задумка осуществить поворот течения Аму-Дарьи в Каспийское море по прежнему руслу – тогда, конечно, в разбираемых проектах должны будут последовать значительные изменения и Красноводск получит значение важного торгового пункта.
Неизвестно как бы сложилась судьба проектов, но в конце XIX века в Южной Африке, были открыты богатейшие золотые копи. Англия устремила свои хищнические взоры на малочисленное поселение голландцев, объявив их территорию своей.
Ни одна из европейских держав не замолвила за южно-африканцев слова, до сих пор ни одна из великих держав не положила своего veto на эту возмутительную войну.
По этому поводу «Россия» в одной из своих передовых статей в 1900 году пишет:
— «что Англия совсем не заслужила такого великодушия и такого отношения к себе со стороны других держав, в особенности же со стороны России».
Газета продолжает:
«Кто поддерживал горцев Кавказа?
Кто лелеет мечты армян о Великой Армении? Англия.
Кто помешал русским войскам войти в Константинополь в 1878 году? Английский флот…
Кто изуродовал Сан-Стефанский мирный договор? Лорд Биконсфильд, прежде всего.
Кто вызвал столкновение с афганскими войсками на Кушке? Английские офицеры-инструкторы, после поражения искавшие защиты от афганцев у своего победителя, генерала Комарова.
Кто следит за каждым нашим шагом в Средней Азии, Персии и Китае?
Кто готовит японцев к столкновению с Россией?
Все Англия и Англия. Она – наш исконный враг, наш самый опасный враг».
Так пишут не в одной «России», вся столичная и европейская печать полна сочувственными бурам статьями и выражает желание, чтобы скорее была прекращена неравная кровавая борьба.
Британские правящие круги всегда стремились к расширению колониальных владений – важных источников денежных поступлений, рынков сбыта английских изделий и поставщиков ценного сельскохозяйственного сырья. Успеху английской экспансии благоприятствовала попустительство европейских держав.
Создавая свои английские промышленные компании, используя своё военное могущество, она осуществляет их защиту и полную свободу действий. Компании имеют право занимать новые земли, эксплуатировать их, держать для этого войско, проводить суд и расправу и прочие действия для своей защиты. Как и все подобные компании отличается жестокостью и неразборчивостью средств по отношению к местному населению.
Защита Средней Азии от джингоизма
Парадокс истории: в исторических анналах утвердилось мнение, что Россия всегда угрожала целостности Англии и вечно подрывала ее авторитет своей миролюбивой политикой.
Даже тогда, когда она – Англия, силой оружия и могуществом флота вынудила покинуть территорию Индии всех своих европейских союзников и устремила свой взор на все государства, прилегающие к горным вершинам Памира, Тянь-Шаня и Тибета, она убеждала, что Россия посягает на ее территориальность.
Бедный Йорик!
«Английский капитализм всегда был, есть и будет наиболее злостным душителем народных революций. Начиная с Великой Французской революции конца ХVIII века и кончая происходящей ныне китайской революцией, английская буржуазия всегда стояла и продолжает стоять в первых рядах громителей освободительного движения человечества…
Но английская буржуазия не любит воевать своими собственными руками. Она всегда предпочитала войну чужими руками».
(И. В.Сталин 1927 год)
Командующий русскими войсками в Грузии Тормасов в 1810 г. сообщал в Петербург, что английский посланник в Тегеране требовал у шаха Ирана разрешения на проезд в Энзели, Астрабад и другие пункты южного побережья Каспийского моря, чтобы выбрать место для строительства военных судов.
Эти устремления англичан периодически продолжалось почти до 60-х годов, о чем свидетельствует важное донесение Маккензи, британского консула в Реште и Энзели, статс-секретарю по иностранным делам. Ссылаясь на создание русского акционерного общества «Кавказ», он настаивал на немедленных превентивных действиях в Средней Азии. Маккензи призывал «любой ценой» взять под английский контроль «Решт-Энзелийский порт». «Обладая этим орудием, мы легко овладели бы торговлей всей Средней Азии», — писал Маккензи.
Детально разработанный план «приобретения у Персии Решт-Энзелийского порта» Маккензи направил в Морское министерство Англии. Донесение Маккензи, опубликованное летом 1859 г. газетой «Тайме», вызвало серьезное беспокойство царского правительства.
Но если с бассейном Каспийского моря были связаны пока лишь «замыслы» (хотя и очень серьезные и симптоматичные), то в Средней Азии английские агрессивные планы постепенно все более и более активно проводились в жизнь.
Если с горными племенами Афганистана англичане вели ожесточенную борьбу к повиновению, то с отдельными эмирами пытались создать большое ханство. Так их ставленник Дост Мухаммад, опираясь на поддержку англичан, выступил против Кундузского и Мейменниокого ханств и потребовал у Бухарского эмира всей территории левого берега Аму-Дарьи.
Особенно важное значение имел Чарджуй, расположенный несколько в стороне от основных крепостей ханства, на левом берегу Аму-Дарьи. Английские правящие круги еще со времени посещения Бухары А.Бернсом строили планы использования Аму-Дарьи для торгового и военно-политического проникновения в Среднюю Азию.
Чарджуй можно было легко превратить в военную базу, где Англия могла бы добиться господствующего положения на всей территории Средней Азии.
В борьбе с Россией за господство в Средней Азии Англия использовала Османскую империю. Турецкая правящая верхушка активно содействовала британской политике, но не забывала и о собственных интересах. С самого начала образования Османской империи, султан присвоил себе имя пророка, чье повеление являлось законом для фанатических последователей ислама, которых было немало в забитой Азии.
Еще до начала Крымской войны английское правительство с помощью Турции стремилось организовать подрывную деятельность на территории, населенной мусульманскими народами и частично входившей в состав Российской империи — в Крыму, на Кавказе, а также в ханствах Средней Азии.
Хивинское посольство, которое вело в 1852 г. переговоры в Оренбурге с генерал-губернатором В.А.Перовским, угрожало уступить территорию в районе нижнего течения Сыр-Дарьи «турецкому султану или англичанам» для создания там англо-турецкого опорного пункта. Посол проговорился, что еще в 1851 г. специальный хивинский сановник был послан для обсуждения этого вопроса в Тегеран.
Особенно активно действовали турецкие эмиссары в годы Крымской войны. Агенты Османской империи по английскому заданию старались под лозунгом «священной войны» вовлечь в борьбу против Российской империи возможно больше стран.
В конце 1853 г. в различных районах Средней Азии появились эмиссары Османской империи. Они привезли воззвания турецкого султана, который призывал Бухару, Хиву и Коканд к нападению на Российскую империю.
Не случайно именно в это время двенадцатитысячный отряд кокандских войск предпринял наступление на форт Перовский. Кокандские войска были отброшены, и царские власти считали это неудачей не только Коканда, но также Англии и Османской империи.
Перовский сообщал в Министерство иностранных дел в Петербург, что молва, которая разойдется по Средней Азии в связи с поражением кокандцев, будет «содействовать ослаблению враждебных для нас расположений, возбуждаемых агентами турецкого и английского правительств в Бухаре и Хиве».
Отмечая хорошие отношения с Бухарой, Перовский продолжал: «На прочность этого дружелюбия полагаться нельзя, если только турки действуют в Бухаре столь же ревностно, как и в Хиве. Здесь… стараются они внушить доверие к англичанам… против русских же возбудить недоверие». Он писал, что в результате поездки хивинского посольства в Стамбул в 1853 г. оттуда приехали в ханство пушечные мастера, которые отлили для хивинской армии несколько орудий.
Британские и турецкие агенты стремились воспользоваться борьбой России с Кокандским ханством за захваченные кокандцами казахские земли. Среди казахских племен усиленно распространялись слухи об отправке султаном в Среднюю Азию многочисленного войска для борьбы против России, а его призыве к созданию бухаро-кокандского военного блока, чтобы, «соединив свои головы, идти войной до Кизыл-Яра, на русских».
Вскоре из Стамбула возвратился бухарский посланник, который привез сообщение о присвоении эмиру Бухары почетного звания «ревнителя веры».
Деятельность британской и турецкой агентуры обостряла обстановку в Средней Азии. Царские власти учитывали возможность совместного выступления Британской империи, Турции и среднеазиатских ханств.
В 1860 г. в Бухару прибыло несколько представителей Англии, чтобы добиться от эмира Насруллы согласия на организацию английского судоходства по Аму-Дарье. Одновременно с этим через Каратегин и Дарваз проник в Коканд специальный разведчик англо-индийского правительства Абдул Маджид, которому поручалось установить контакт с правителем Коканда Маллябеком и передать ему подарки и письмо с предложением поддерживать связь с Британской Индией.
Из Коканда непрерывно поступали сведения о развернувшейся там подготовке к военным действиям против России весной 1860 г. В г. Туркестан прибыл из Афганистана специалист по оружейному делу, предложивший местному беку помощь в изготовлении пушек, мортир и артиллерийских снарядов европейского образца. Военные власти Оренбурга не без оснований полагали, что этот мастер был прислан из Британской Индии.
О подготовке Кокандского ханства к войне сообщал в Петербург также и генерал-губернатор Западной Сибири. Кокандские чиновники, разъезжая по казахским и киргизским селениям, под страхом смертной казни отбирали скот и лошадей для своей армии. Пунктом сосредоточения кокандской армии был — назначен Ташкент. Одновременно укреплялись аванпосты Кокандского ханства в казахских и киргизских землях — в Пишпеке, Мерке, Аулие-Ате и др.
Исторические вехи стран Средней Азии обозначены только с начала 19 века, когда вновь образованные ханства, поощряемые Англией и Турцией, как государственная власть начало набирать силу. Это характеризуется социальными восстаниями дехкан против присвоения земли и общественных каналов в руках новоиспеченных ханов.
Вода! Вода в Средней Азии источник живительной влаги, как для питья, так и для полива испокон веков считалась неприкосновенной общественным продуктом. Поэтому присвоение общественных каналов и взимание платы за воду вызывали социальные восстания против произвола ханов.
Наиболее мощными были движения в Кокандском ханстве в 1814 г. (восстание в Ташкенте), китай-кипчаков, одного из узбекских племен Бухарского ханства, в 1821–1825 гг. и массовое восстание самаркандских ремесленников в 1826 г.
Острый характер имели также антифеодальные выступления дехкан и городской бедноты в Хивинском ханстве в 1827 г., 1855–1856 гг.; в 1856–1858 гг. (в Южном Казахстане) и др.
Известный русский путешественник Филипп Назаров, побывавший в Средней Азии в начале ХIХ в., сообщал, что в 1814 г., после очередной попытки жителей Ташкента сбросить кокандское господство, в городе 10 дней продолжались массовые зверские казни.
В апреле 1858 г. кокандскими солдатами был взят в плен известный ученый-путешественник Н, А.Северцов. Когда его привезли в г. Туркестан (Южный Казахстан), там бушевало народное восстание. Восставшие казахские племена осадили Туркестан и Яны-Курган и длительное время успешно противостояли войскам Кокандского ханства.
Владельцы и проводники торговых караванов Ташкента преимущественно казахи в Оренбурге рассказывали о запрете хана Маллябека «резать в пищу лошадей», годных для кавалерийской службы, и о попытке хана вступить в союз с бухарским эмиром для совместного нападения на русские владения.
Эти проводники подтверждали, что в Кокандском ханстве находится несколько англичан, которые «занимаются литьем пушек по образцу европейских». Он заявлял даже, что видел в Ташкенте уже около 20 медных орудий, поставленных на лафеты. Они также занимаются обороной Чимкента и Ташкента.
Суммируя все сведения со Средней Азии и выполняя многочисленные просьбы северных казахских родов, подданных России, об освобождении южных сородичей и защите от набегов кокандцев, русское Правительство в начале 1865 г. решило занять пограничные кокандские владения между Сыр-дарьинской линией и Алтавским округом.
Занятие этих пограничных владений предполагалось совершить с двух пунктов – со стороны сыр-дарьинской линии и со стороны Алтавского округа с тем, чтобы обоим отрядам соединиться в г. Туркестане. Оренбургским отрядом командовал полковник Веревкин, алтавским полковник М.Г.Черняев, которому было поручение взять Аулие-Ата и затем двинуться к Туркестану для соединения с полковником Веревкиным. Отряд Черняева, собранный в Верном, выступил 28 мая 1864 г. и 6 июня был им взят приступом первый укрепленный город Аулие – Ата.
Отсюда 7 июля отряд Черняева двинулся по дороге к Чимкенту в составе 6 неполных рот пехоты, одной сотни казаков, дивизия конно-артиллерийской батареи, численностью 1298 человек и чуть более 1000 человек милиционеров из подданных киргиз. Для соединения с частью отряда полковника Веревкина направлявшегося из Туркестана. Черняев совершил этот замечательный переход по безводной степи на расстояние почти 300 верст при 40-градусной жаре с крайней поспешностью и удачей.
Соединившись с туркестанским отрядом подполковника Лерхе и капитана Майера в числе 330 чел., Черняев выиграл сражение против 18 тысяч кокандцев, 22 июля, загородивших дорогу к Чимкенту, сделал подробную рекогносцировку Чимкента и возвратился назад до Арыси.
Последствием этого похода было представление Черняева М.Г. о необходимости овладеть Чимкентом, как главным сборным пунктом кокандских сил. Это представление с объяснением причин, побуждающих к занятию означенного города и планов военного движения было отправлено в Петербург 12.09.1864 года.
Между тем к этому времени Черняев М.Г. назначен был главным начальником туркестанских войск (Новококандской линии). Это обстоятельство и то, что Чимкент под руководством какого-то европейца предпринимал громадные работы для укрепления и вооружения города, вынудили Черняева не дожидаясь разрешения на осуществления своего плана, немедленно приступить к занятию Чимкента, что и было выполнено им 21 сентября.
Гарнизон крепости состоял из кокандских войск, свыше 10 тысяч, под руководством какого-то европейца. Цитадель была построена на неприступной возвышенности и вооружена сильной артиллерией с огромным запасом разрывных и других снарядов.
Быстрому падению Чимкента способствовало и местное население имеющих свои виды и взгляды на пришлых кокандцев. Это был первый жестокий удар не только среднеазиатским ханствам, но и их турецким и английским покровителям, освобожден обширный край с 1,5 миллионным населением.
Не имея разрешения двигаться далее до Ташкента отряд Черняева остался зимовать в Чимкенте, собирая необходимую информацию от местных жителей. В своих донесениях Черняев особо отмечал значительное улучшение качества кокандской артиллерии, скорость и меткость ее стрельбы и; применение «настильно-рикошетно-разрывных снарядов большого калибра». Он сообщал о прибытии в Ташкент «европейца, пользующегося почетом и заведующего отливкой орудий».
В другом письме Черняев указывал на опасность недооценки сил Кокандского ханства: «… У них руководители не хуже наших, артиллерия гораздо лучше, доказательством: чего служат нарезные орудия, пехота вооружена штыками, а средств гораздо больше, чем у нас. Если мы их теперь не доконаем, то через несколько лет будет второй Кавказ».
Успешные действия в Средней Азии, не требовавшие особых расходов, не отвлекавшие крупных военных сил, вполне устраивали правительство Российской империи.
«Чтобы самодержавно властвовать внутри страны, царизм во внешних сношениях должен был не только быть непобедимым, но и непрерывно одерживать победы, он должен был уметь вознаграждать безусловную покорность своих подданных шовинистическим угаром побед, все новыми и новыми завоеваниями», — указывал Ф.Энгельс.
Именно поэтому некоторое «превышение полномочий», допускавшееся Черняевым, то есть открытые агрессивные действия, отнюдь не вызывали возражений в Петербурге – лишь бы не было серьезных поражений. При малочисленности русских войск в Средней Азии любое поражение могло поставить их на грань катастрофы, а любая победа над численно превосходящими силами противника повышала престиж Российской империи. Это вызывало неоднократные предостережения правительства местным властям и предложения «не зарываться».
В конце 1864 г. в Чимкент из Ташкента бежал видный сановник Абдуррахман-бек, управлявший восточной частью города. Он информировал Черняева о положении в Ташкенте и укреплениях города.
Особую роль в подготовке благоприятных условий для захвата Ташкента сыграл один из богатейших его жителей Мухаммед Саатбай. Крупный торговый деятель, много лет торговавший с Россией, он содержал постоянных приказчиков в Петропавловске и Троицке, неоднократно посещал Россию, был связан с торговыми домами Москвы и Нижнего Новгорода и знал русский язык.
Черняев писал, что Саатбай, один из самых влиятельных людей в Ташкенте, принадлежит к группе «цивилизованных мусульман», готовых «на уступку противу корана, если это не противоречит коренным правилам мусульманства и выгодно для торговли». Черняев подчеркивал, что Саатбай возглавлял прорусскую группировку населения Ташкента.
В то же время некоторая часть жителей Ташкента, преимущественно мусульманское духовенство и близкие к нему круги, стремилась установить связь с главой среднеазиатских мусульман — бухарским эмиром. Они отправили к нему посольство и, воспользовавшись продвижением войск эмира к Ташкенту, объявили о принятии бухарского подданства.
Ссылаясь на угрозу Ташкенту со стороны Бухарского ханства, военный губернатор Туркестанской области в двадцатых числах апреля 1865 г. выступил в новый поход во главе своего отряда.
28 апреля 1865 г. отряды Черняева подошли к крепости Ниязбек на реке Чирчик, в 25 верстах к северо-востоку от Ташкента. Эта крепость контролировала снабжение города водой. После длительной ожесточенной бомбардировки, гарнизон Ниязбека сдался (потери русских войск – 7 раненых и 3 легко контуженных).
Овладев крепостью, Черняев отвел два главных рукава реки Чирчик, снабжавших Ташкент водой. Однако депутации о сдаче города не прибыли, и Черняев решил, что кокандский гарнизон полностью контролирует положение в Ташкенте. 7 мая царские войска заняли позицию в 8 верстах от города.
Сюда прибыл сам хан Алимкул с шеститысячным войском и 40 орудиями. 9 мая началось упорное сражение, в результате которого кокандские сарбазы были вынуждены отступить, потеряв, по данным Черняева, до 300 убитых и 2 пушки. Потери царских войск составляли 10 раненых и 12 контуженых. В сражении 9 мая погиб правитель Кокандского ханства Алимкул.
Смерть этого видного полководца и государственного деятеля дала основание Черняеву поставить вопрос «о дальнейшей судьбе Кокандского ханства». Черняев предложил провести границу по р. Сыр-Дарье «как самую естественную» и запросил инструкций в связи с намерением бухарского эмира занять всю остальную часть Кокандского ханства — «за Дарьей».
Военное министерство указало на нежелательность утверждения бухарского эмира в Кокандском ханстве. Черняеву поручалось уведомить эмира, что любой захват кокандских земель будет рассматриваться как враждебный акт против Российской империи и приведет к «совершенному стеснению торговли бухарцев в России».
Гибель Алимкула, организатора обороны города, снизила стойкость кокандского гарнизона. Начались раздоры между кокандским военачальником Султаном Сеид-ханом, который в донесениях Черняева именуется «молодым кокандским ханом», начальником города Ташкента Бердыбаем-кушбеги, связанным с местной знатью, и главой ташкентского духовенства Хакимом Ходжой-казием.
Нехватка продовольствия и воды вызвала народные волнения, во время которых были избиты многие представители высшего мусульманского духовенства. Ташкентская беднота добилась изгнания Султана Сеид-хана: в ночь с 9 на 10 июня он с 200 приближенными покинул город. Некоторые представители клерикальной верхушки (Хаким Ходжа-казий, ишан Махсум Гусфендуз, Карабаш-ходжа мутевали и др.) обратились за поддержкой к бухарскому эмиру, который находился в это время с большим войском в Ходженте.
Чтобы не допустить вмешательства Бухарского ханства в борьбу, развернувшуюся в Ташкенте, Черняев в начале июня выслал небольшой отряд штабс-капитана Абрамова на «бухарскую дорогу» и занял крепость Чиназ на р. Сыр-Дарье, разрушив переправу.
Окружив таким образом Ташкент с трех сторон отряд Черняева насчитывавший 1950 человек при 12 орудиях, подошли к стенам города и на подступах к нему завязали перестрелку, им противостоял 15-тысячный кокандский гарнизон.
Однако плохая расстановка артиллерии и разбросанность ташкентского гарнизона по многочисленным оборонительным сооружениям облегчали прорыв укреплений. К тому же среди жителей города не было единства и часть из них была готова содействовать русским войскам.
В ночь с 14 на 15 июня царские войска начали штурм Ташкента. После уличных боев, продолжавшихся два дня, сопротивление защитников города было сломлено. Уже к вечеру 16 июня к Черняеву прибыли представители местных властей с просьбой разрешить аксакалам Ташкента явиться. 17 июня аксакалы и «почетные жители» (городская знать) от имени всего города «изъявили полную готовность подчиниться русскому правительству».
Большую роль в сравнительно быстром достижении победы сыграли сторонники русской ориентации. В частности, еще во время штурма, когда царские войска овладели городской стеной, Мухаммед Саатбай со своими единомышленниками призывал ташкентцев прекратить сопротивление и, по свидетельству Черняева, способствовал сдаче города.
Стремясь в максимально короткий срок восстановить в Ташкенте нормальную жизнь, подорвать антирусскую агитацию мусульманского духовенства и приверженцев, бухарского эмира, Черняев после занятия города опубликовал обращение к его жителям, в котором провозглашал неприкосновенность их веры и обычаев и гарантировал от постоя и мобилизации в солдаты.
Был сохранен старый мусульманский суд (правда, уголовные преступления рассматривались по законам Российской империи), были уничтожены произвольные поборы; на годичный период ташкентцы освобождались вообще от каких-либо податей и налогов. Все эти мероприятия в значительной степени стабилизировали положение в крупнейшем центре Средней Азии.
Интересна еще одна деталь международных связей. 24 ноября 1865 г. в Ташкент приехали послы махараджи Рамбир Сингха, правителя северо-индийского княжества Кашмир, которое издавна поддерживало торгово-политические связи со среднеазиатскими ханствами.
Кашмирские послы прибыли через несколько месяцев после вступления русских войск в Ташкент, проделав длительный, трудный и опасный путь. Это свидетельствовало о том, что в Индии внимательно следили за развитием событий в Средней Азии.
Посольству не удалось добраться до цели в полном составе. Из четырех человек, отправленных Рамбир Сингхом, до Ташкента добрались лишь двое. На территории, управлявшейся британскими властями (между границами Кашмира и г. Пешаваром), посольство подверглось нападению, двое его членов были убиты, а послание махараджи к русским похищено.
Пропажа письма, не представлявшего ценности для случайных грабителей, заставляет думать, что организаторы нападения преследовали политические цели. Возможно, что отъезд посольства стал известен британскому резиденту в столице Кашмира Сринагаре и что английская колониальная администрация приняла меры, чтобы посланцы не достигли цели.
Однако уцелевшие члены миссии – Абдуррахман-хан ибн Сеид Рамазан-хан и Сарафаз-хан ибн Искандер-хан, пройдя через Пешавар, Балх и Самарканд, прибыли в Ташкент. Они заявили Черняеву, что не знакомы с содержанием письма Рамбир Сингха, но на словах им поручено передать, что в Кашмире уже осведомлены об «успехах русских», что цель их миссии – «изъявление дружбы», а также изучение перспектив развития русско-кашмирских отношений.
Послы сообщили, что махараджа хотел направить в Россию еще одно посольство, через Кашгар, но они не знали, осуществлено ли это намерение. Из бесед с кашмирцами выяснилось, что народные массы Индии возмущены колонизаторской деятельностью Англии.
Так что благожелательное отношение жителей Центральной Азии, Индии к России имеет многовековую общую историю торговли, религии, составляющую в глубокой древности общую духовность, которую так тщательно скрывают, навязывая сфабрикованную историю войн, дикости и язычества.
www.proza.ru – "Ибраев Геннадий / Проза.ру"
| 
